|
Тридцати неполных лет —
Любо ли не любо —
Прибыл Теркин
На тот свет,
А на этом
Убыл.
Убыл-прибыл в поздний час
Ночи новогодней.
Осмотрелся в первый раз
Теркин в преисподней...
Так пойдет— строка в строку -
Вразворот картина.
Но читатель начеку:
— Что за чертовщина!
— В век космических ракет,
Мировых открытий —
Странный, знаете, сюжет.
— Да, не говорите!..
— Ни в какие ворота.
— Тут не без расчета...
— Подоплека не проста.
— То-то и оно-то...
И держись: наставник строг-
Проницает с первых строк...
Ах, мой друг, читатель-дока,
Окажи такую честь:
Накажи меня жестоко,
Но изволь сперва прочесть.
Не спеши с догадкой плоской,
Точно критик-грамотей,
Всюду слышать отголоски
Недозволенных идей.
И с его лихой ухваткой
Подводить издалека —
От ущерба и упадка
Прямо к мельнице врага.
И вздувать такие страсти
Из запаса бабьих снов,
Что грозят Советской власти
Потрясением основ.
Не ищи везде подвоха,
Не пугай из-за куста.
Отвыкай. Не та эпоха —
Хочешь, нет ли, а не та!
И доверься мне по старой
Доброй дружбе грозных лет:
Я зазря тебе не стану
Байки баять про тот свет.
Суть не в том, что рай ли с адом,
Черт ли, дьявол — все равно:
Пушки к бою едут задом,—
Это сказано давно...
Вот и все, чем автор вкратце
Упреждает свой рассказ,
Необычный, может статься,
Странный, может быть, подчас.
Но — вперед.
Перо запело.
Что к чему —
Покажет дело.
Повторим: в расцвете лет,
В самой доброй силе
Ненароком на тот свет
Прибыл наш Василий.
Поглядит — светло, тепло,
Ходы-переходы -
Вроде станции метро,
Чуть пониже своды.
Перекрытье — не чета
Двум иль трем накатам.
Вот где бомба ни черта
Не проймет —
Куда там!
(Бомба! Глядя в потолок
И о ней смекая,
Теркин знать еще не мог,
Что — смотря какая.
Что от нынешней — случись
По научной смете —
Так, пожалуй, не спастись
Даже на том свете.)
И еще — что явь, что сон —
Теркин не уверен,
Видит, валенками он
Наследил у двери.
А порядок, чистота -
Не приткнуть окурок.
Оробел солдат спроста
И вздохнул:
— Культура...
Вот такие бы везде
Зимние квартиры.
Поглядим — какие где
Тут ориентиры.
Стрелка «Вход».
А «Выход»?
Нет.
Ясно и понятно:
Значит, пламенный привет,--
Путь закрыт обратный.
Значит, так тому и быть,
Хоть и без привычки.
Вот бы только нам попить
Где-нибудь водички.
От неведомой жары
В горле зачерствело.
Да потерпим до поры,
Не в новинку дело.
Видит Теркин, как туда,
К станции конечной,
Прибывают поезда
Изо мглы предвечной.
И выходит к поездам,
Важный и спокойный,
Того света комендант —
Генерал-покойник.
Не один — по сторонам
Начеку охрана.
Для чего — судить не нам,
Хоть оно и странно:
Раз уж списан ты сюда,
Кто б ты ни был чином,
Впредь до Страшного суда
Трусить нет причины.
По уставу, сделав шаг,
Теркин доложился:
Мол, такой-то, так и так,
На тот свет
Явился.
Генерал, угрюм на вид,
Голосом усталым:
- А с которым,— говорит,-
Прибыл ты составом?
Теркин — в струнку, как стоял,
Тем же самым родом:
- Я, товарищ генерал,
Лично, пешим ходом.
— Как так пешим?
— Виноват.
(Строги коменданты!)
— Говори, отстал, солдат,
От своей команды?
Так ли, нет ли — все равно
Спорить не годится.
— Ясно! Будет учтено.
И не повторится.
- Да уж тут что нет, то нет,
Это, брат, бесспорно,
Потому как на тот свет
Не придешь повторно.
Усмехнулся генерал:
— Ладно. Оформляйся.
Есть порядок — чтоб ты знал —
Тоже, брат, хозяйство.
Всех прими да всех устрой -
По заслугам место.
Кто же трус, а кто герой —
Не всегда известно.
Дисциплина быть должна
Четкая до точки:
Не такая, брат, война,
Чтоб поодиночке...
Проходи давай вперед —
Прямо по платформе.
— Есть идти!—
И поворот
Теркин дал по форме.
И едва за стрелкой он
Повернул направо —
Меж приземистым колонн —
Первая застава.
Тотчас все,на карандаш:
Имя, номер, дату.
- Аттестат в каптерку сдашь,
Говорят солдату.
Удивлен весьма солдат:
- Ведь само собою —
Не положен аттестат
Нам на поле боя.
Раз уж я отдал концы —
Не моя забота.
- Все мы, братец, мертвецы,
А порядок — вот он.
Для того ведем дела
Строго — номер в номер,—
Чтобы ясность тут была,
Правильно ли помер.
Ведь случалось иногда —
Рана несмертельна,
А его зашлют сюда,
С ним возись отдельно.
Помещай его сперва
В залу ожиданья...
(Теркин мельком те слова
Принял во вниманье.)
— Ты, понятно, новичок,
Вот тебе и дико.
А без формы на учет
Встань у нас поди-ка.
Но смекнул уже солдат:
Нет беды великой.
То ли, се ли, а назад
Вороти поди-ка.
Осмелел, воды спросил:
Нет ли из-под крана?
На него, глаза скосив,
Посмотрели странно.
Да вдобавок говорят,
Усмехаясь криво:
- Ты еще спросил бы, брат,
На том свете пива...
И довольны все кругом
Шуткой той злорадной.
Повернул солдат кру-гом:
— Будьте вы неладны...
Позади Учетный стол,
Дальше — влево стрелки.
Повернул налево — стоп,
Смотрит:
Стол проверки.
И над тем уже Столом -
Своды много ниже,
Свету меньше, а кругом -
Полки,
Сейфы,
Ниши;
Да шкафы,
Да вертлюги
Сзади, как в аптеке;
Книг толстенных корешки,
Папки,
Картотеки.
И решеткой обнесен
Этот Стол кромешный
И кромешный телефон
(Внутренний, конечно).
И доносится в тиши
Точно вздох загробный:
— Авто-био опиши
Кратко и подробно...
Поначалу на рожон
Теркин лезть намерен:
Мол, в печати отражен.
Стало быть, проверен.
- Знаем: «Книга про бойца».
— Ну так в чем же дело?
—«Без начала, без конца»—
Не годится в «Дело».
— Но поскольку я мертвец...
— Это толку мало.
— ...то не ясен ли конец?
— Освети начало.
Уклоняется солдат:
— Вот еще обуза:
Там же в рифму все подряд,
Автор — член союза...
— Это — мало ли чего,
Той ли меркой мерим.
Погоди, и самого
Автора проверим...
Видит Теркин, что уж тут
И беда, пожалуй:
Не напишешь, так пришьют
От себя начало.
Нет уж, лучше, если сам.
И у спецконторки
Примостившись, написал
Авто-био Теркин.
По графам: вопрос — ответ.
Начал с предков —
Кто был дед.
«Дед мой сеял рожь, пшеницу,
Обрабатывал надел.
Он не ездил за границу,
Связей также не имел.
Пить — пивал. Порой без шапки
Приходил, в сенях шумел.
Но, помимо, как от бабки,
Он взысканий не имел.
Не представлен был к награде,
Не был дед передовой.
И отмечу правды ради —
Не работал над собой.
Уклонялся.
И постольку
Близ восьмидесяти лет
Он не рос уже нисколько,
Укорачивался дед...»
Так и далее — родных
Отразил и близких,
Всех, что числились в живых
И посмертных списках.
Стол проверки бросил взгляд
На его работу:
- Расписался?
То-то, брат.
Следующий — кто там?
Впрочем стой.—
Перелистал,
Нет ли где помарок.
- Фотокарточки представь
В должных экземплярах...
Докажи тому Столу:
Что ж, как не запасся,
Как за всю войну в тылу
Не был ты ни часа.
— До поры была со мной
Карточка из дома —
Уступить пришлось одной,
Скажем так,
Знакомой...
Но суров закон Стола,
Голос тот усопший:
— Это личные дела,
А порядок общий.
И такого никогда
Не знавал при жизни —
Слышит:
- Палец дай сюда,
Обмакни да тисни.
Передернуло всего,
Но махнул рукою.
- Палец?
Нате вам его.
Что еще другое?..
Вышел Теркин на простор
Из-за той решетки.
Шаг, другой -
И вот он, Стол
Медсанобработки.
Подошел - не миновать
Предрешенной встречи.
И, конечно же, опять
Не был обеспечен.
Не подумал, сгоряча
Протянувши ноги,
Что без подписи врача
В вечность нет дороги;
Что и там они, врачи,
Всюду наготове
Относительно мочи
И солдатской крови.
Ахнул Теркин:
-Что за черт,
Что за постановка:
Ну как будто на курорт
Мне нужна путевка!
Столько всяческой возни
В их научном мире.
Вдруг велят:
-А ну, дыхни,
Рот разинь пошире.
Принимал?
-Наоборот.-
И со вздохом горьким:
- Непонятный вы народ,—
Усмехнулся Теркин.
-Кабы мне глоток-другой
При моем раненье,
Я бы, может, ни ногой
В ваше заведенье...
Но солдат — везде солдат:
То ли, се ли — виноват.
Виноват, что в этой фляге
Не нашлось ни капли влаги,-
Старшина был скуповат,
Не уважил — виноват.
Виноват, что холод жуткий
Жег тебя вторые сутки,
Что вблизи упал снаряд,
Разорвался — виноват.
Виноват, что на том свете
За живых мертвец в ответе..
Но молчи, поскольку — тлен,
И терпи волынку.
Пропустили сквозь рентген
Всю его начинку.
Не забыли ничего
И науки ради
Исписали на него
Толстых три тетради.
Молоточком —тук да тук,
Хоть оно не больно,
Обстучали все вокруг —
Чем-то недовольны.
Рассуждают — не таков
Запах. Вот забота:
Пахнет парень табаком
И солдатским потом.
Мол, покойник со свежа
Входит в норму еле,
Словно там еще душа
Притаилась в теле.
Но и полных данных нет,
Снимок, что ль, нечеткий.
Приготовься на предмет
Общей обработки.
— Баня?
С радостью туда,
Баня — это значит
Перво-наперво — вода.
— Нет воды горячей.
— Ясно! Тот и этот свет
В данном пункте сходны.
И холодной тоже нет?
— Нету. Душ безводный.
— Вот уж это никуда!—
Возмутился Теркин.
— Здесь лишь мертвая вода.
— Ну, давайте мертвой.
- Это — если б сверху к нам,-
Поясняет некто,—
Ты явился по частям,
То есть некомплектно.
Мы бы той тебя водой
Малость покропили,
Все детали меж собой
В точности скрепили.
И готов — хоть на парад —
Ты во всей натуре...
Приступай давай, солдат,
К общей процедуре.
Снявши голову, кудрей
Не жалеть, известно.
— Ах, валяйте, да скорей,
Мне бы хоть до места...
Раз уж так пошли дела,
Не по доброй воле,
Теркин ищет хоть угла
В мрачной той юдоли.
С недосыпу на земле,
Хоть как есть, в одеже,
Отоспаться бы в тепле-
Ведь покой положен.
Вечный, сказано, покой-
Те слова не шутки.
Ну, а нам бы хоть какой.
Нам бы хоть на сутки.
Впереди уходят в даль,
В вечность коридоры-
Того света магистраль,-
Кверху семафоры.
И видны за полверсты,
Чтоб тебе не сбиться,
Указателей персты,
Надписи, таблицы...
Строгий свет от фонарей,
Сухость в атмосфере.
А дверей - не счесть дверей,
И какие двери!
Все плотны. заглушены
Способом особым,
Выступают из стены
Вертикальным гробом.
И какую не открой-
Ударяет сильный,
Вместе пыльный и сырой,
Запах замогильный.
И у тех, кто там сидят,
С виду как бы люди,
Означает важный взгляд.
"Нету. И не будет".
Теркин мыслит: как же быть,
Где искать начало?
«Не мешай руководить!»—
Надпись подсказала.
Что тут делать?
Наконец
Набрался отваги —
Шасть к прилавку, где мертвец
Подшивал бумаги.
Мол, приписан к вам в запас
Вечный — и поскольку
Нахожусь теперь у вас,
Мне бы, значит, койку...
Взглядом сонным и чужим
Тот солдата смерил,
Пальцем — за ухо — большим
Указал на двери
В глубине.
Солдат — туда,
Потянул за ручку.
Слышит сзади:
— Ах, беда
С этою текучкой...
Там за дверью первый стол,—
Без задержки следуй -
Тем же, за ухо, перстом
Переслал к соседу.
И вели за шагом шаг
Эти знаки всуе,
Без отрыва от бумаг
Дальше указуя.
Но в конце концов ответ
Был членораздельный:
— Коек нет. Постели нет.
Есть приклад постельный.
— Что приклад?
На кой он ляд?
Как же в этом разе?
- Вам же ясно говорят:
Коек нет на базе.
Вам же русским языком...
Простыни в просушке.
Можем выдать целиком
Стружки.
Для подушки.
Соответственны слова
Древней волоките:
Мол, не сразу и Москва,
Что же вы хотите?
Распишитесь тут и там,
Пропуск ваш отмечен.
Остальное — по частям.
— Тьфу ты!—плюнуть нечем.
Смех и грех:
Навек почить,
Так и то на деле
Было б легче получить
Площадь в жилотделе.
Да притом, когда б живой
Слышал речь такую,
Я б ему с его «Москвой»
Показал другую.
Я б его за,те слова
Спосылал на базу.
Сразу ль, нет ли та «Москва»,
Он бы понял сразу!
Я б ему еще вкатил
По гвардейской норме,
Что такое фронт и тыл —
Разъяснил бы в корне...
И уже хотел уйти,
Вспомнил, что, пожалуй,
Не мешало б занести
Вывод в книгу жалоб.
Но отчетлив был ответ
На вопрос крамольный:
- На том свете жалоб нет,
Все у нас довольны.
Книги незачем держать,—
Ясность ледяная.
- Так, допустим.
А печать —
Ну хотя б стенная?
- Как же, есть.
Пройти пустяк —
За угол направо.
Без печати — как же так,
Только это зря вы...
Ладно.
Смотрит — за углом —
Орган того света.
Над редакторским столом —
Надпись:
«Гробгазета».
За столом — не сам, так зам,-
Нам не все равно ли,—
- Я вас слушаю,— сказал,
Морщась, как от боли.
Полон доблестных забот,
Перебил солдата:
-Не пойдет.
Разрез не тот.
В мелком плане взято.
Авторучкой повертел.
-Да и места нету
Впрочем, разве что в Отдел
Писем без ответа...
И в бессонный поиск свой
Вникнул снова с головой.
Весь в поту, статейки правит.
Водит носом взад-вперед:
То убавит,
То прибавит,
То свое словечко вставит,
То чужое зачеркнет.
То его отметит птичкой,
Сам себе и Глав и Лит,
То возьмет его в кавычки,
То опять же оголит.
Знать, в живых сидел в газете,
Дорожил большим постом.
Как привык на этом свете,
Так и мучится на том.
Вот притих, уставясь тупо,
Рот разинут, взгляд потух.
Вдруг навел на строчки лупу,
Избоченясь, как петух.
И последнюю проверку
Применяя, тот же лист
Он читает
Снизу кверху,
А не только
Сверху вниз.
Верен памятной науке,
В скорбной думе морщит лоб...
Попадись такому в руки
Эта сказка —
Тут и гроб!
Он отечески согретым
Увещаньем изведет.
Прах от праха того света,
Скажет:
Что еще за тот?
Что за происк иль попытка
Воскресить вчерашний день,
Неизжиток
Пережитка
Или тень
На наш плетень?
Впрочем, скажет, и не диво,
Что избрал ты зыбкий путь.
Потому — от коллектива
Оторвался —
Вот в чем суть.
Задурил,кичась талантом,—
Да всему же есть предел,—
Новым, видите ли, Дантом
Объявиться захотел.
Как же было не в догадку —
Просто вызвать на бюро
Да призвать тебя к порядку,
Чтобы выправил перо.
Чтобы попусту бумагу
На авось не тратил впредь:
Не писал бы этак с маху —
Дал бы планчик просмотреть.
И без лишних притязаний
Приступал тогда к труду,
Да последних указаний
Дух всегда имел в виду.
Дух тот брал бы за основу
И не ведал бы прорух...
Тут, конечно, автор снова
Возразил бы:
- Дух-то дух.
Мол, и я не против духа,
В духе смолоду учен.
И по части духа —
Слуха,
Да и нюха —
Не лишен.
Но притом вопрос не праздный
Возникает сам собой:
Ведь и дух бывает разный —
То ли мертвый,
То ль живой.
За свои слова в ответе
Я недаром на посту:
Мертвый дух на этом свете
Различаю за версту.
И не той ли метой мечен
Мертвых слов твоих набор.
Что ж с тобой вести мне речи —
Есть с живыми разговор!
Проходите без опаски
За порог открытой сказки
Вслед за Теркиным моим —
Что там дальше —
Поглядим.
Помещенья вроде ГУМа -
Ходишь, бродишь, как дурной.
Только нет людского шума -
Всюду вечный выходной.
Сбился с ног, в костях ломота,
Где-нибудь пристать охота.
Галереи — красота,
Помещений бездна,
Кабинетов до черта,
А солдат без места.
Знать не знает, где привал
Маеты бессонной,
Как тот воин, что отстал
От своей колонны.
Догони — и с плеч гора,
Море по колено.
Да не те все номера,
Знаки и эмблемы.
Неизвестных столько лиц,
Все свои, все дома.
А солдату — попадись
Хоть бы кто знакомый.
Всем по службе недосуг,
Смотрят, не вникая...
И не ждал, не думал — вдруг
Встреча.
Да какая!
В двух шагах перед тобой
Друг-товарищ фронтовой.
Тот, кого уже и встретить
Ты не мог бы в жизни сей.
Но и там — и на том свете —
Тоже худо без друзей...
Повстречал солдат солдата,
Друга памятных дорог,
С кем от Бреста брел когда-то,
Пробираясь на восток.
С кем расстался он, как с другом
Расстается друг-солдат,
Второпях — за недосугом
Совершить над ним обряд.
Не посетуй, что причалишь
К месту сам, а мне — вперед.
Не прогневайся, товарищ.
И не гневается тот.
Только, может, в миг прощальный,
Про себя, живой солдат
Тот безропотно-печальный
И уже нездешний, дальний,
Протяженный в вечность взгляд
Навсегда в душе отметит,
Хоть уже дороги врозь...
— Друг-товарищ, на том свете —
Вот где встретиться пришлось...
Вот он — в блеклой гимнастерке
Без погон —
Из тех времен.
«Значит, все,— подумал Теркин,—
Я — где он.
И все — не сон».
— Так-то брат...—
Слова излишни.
Поздоровались. Стоят.
Видит Теркин: друг давнишний
Встрече как бы и не рад.
По какой такой причине —
На том свете ли обвык
Или, может, старше в чине
Он теперь, чем был в живых?
— Так-то, Теркин...
- Так, примерно:
Не понять — где фронт, где тыл.
В окруженье — в сорок первом -
Хоть какой, но выход был.
Был хоть суткам счет надежный,
Был хоть запад и восток,
Хоть в пути паек подножный,
Хоть воды, воды глоток!
Отоспись в чащобе за день,
Ночью двигайся. А тут?
Дай хоть где-нибудь присядем -
Ноги в валенках поют...
Повернули с тротуара
В глубь задворков за углом,
Где гробы порожней тарой
Были свалены на слом.
Размещайся хоть на дневку,
А не то что на привал.
— Доложи-ка обстановку,
Как сказал бы генерал.
Где тут линия позиций,—
Жаль, что карты нет со мной,—
Ну, хотя б — в каких границах
Расположен мир иной?..
- Генерал ты больно скорый,
Уточнился бы сперва:
Мир иной — смотря который,—
Как-никак их тоже два.
И от ног своих разутых,
От портянок отвлечен,
Теркин — тихо:
-Нет, без шуток?..—
Тот едва пожал плечом.
— Ты-то мог не знать — заглазно.
Есть тот свет,
Где мы с тобой,
И, конечно, буржуазный
Тоже есть, само собой.
Всяк свои имеет стены
При совместном потолке.
Два тех света,
Две системы,
И граница на замке.
Тут и там свои уставы
И, как водится оно,—
Все иное — быт и нравы...
- Да не все ли здесь равно?
- Нет, брат,— все тому подобно,
Как и в жизни — тут и там.
- Но позволь: в тиши загробной
Тоже — труд, и капитал,
И борьба, и все такое?..
- Нет, зачем. Какой же труд,
Если вечного покоя
Обстановка там и тут.
— Значит, как бы в обороне
Загорают — тут и там?
— Да. И, ясно, прежней роли
Не играет капитал.
Никакой ему лазейки,
Вечность вечностью течет.
Денег нету ни копейки,
Капиталу только счет.
Ну, а в части распорядка —
Наш подъем — для них отбой,
И поверка и зарядка
В разный срок, само собой.
Вот и все тебе известно,
Что у нас и что у них.
- Очень, очень интересно...—
Теркин в горести поник.
- Кто в иную пору прибыл,
Тот как хочешь, а по мне -
Был бы только этот выбор,—
Я б остался на войне.
На войне о чем хлопочешь?
Ждешь скорей ее конца.
Что там слава или почесть
Без победы для бойца.
Лучше нет — ее, победу,
Для живых в бою добыть.
И давай за ней по следу,
Как в жару к воде — попить.
Не о смертном думай часе —
В нем ли главный интерес:
Смерть —
Она всегда в запасе,
Жизнь —
Она всегда в обрез.
— Так ли, друг?
- Молчи, вояка,
Время жизни истекло.
- Нет, скажи: и так, и всяко,
Только нам не повезло.
Не по мне лежать здесь лежнем,
Да уж выписан билет.
Ладно, шут с ним, с зарубежным,
Говори про наш тот свет.
- Что ж, вопрос весьма обширен.
Вот что главное усвой:
Наш тот свет в загробном мире —
Лучший и передовой.
И поскольку уготован
Всем нам этак или так,
Он научно обоснован,—
Не на трех стоит китах.
Где тут пекло, дым иль копоть
И тому подобный бред?
- Все же, знаешь, сильно топят,—
Вставил Теркин,— мочи нет.
- Да не топят, зря не сетуй,
Так сдается иногда,
Кто по-зимнему одетый
Транспортирован сюда.
Здесь ни холодно, ни жарко —
Ни полена дров, учти.
Точно так же — райских парков
Даже званья не найти.
С басней старой все несходно —
Где тут кущи и сады?
- А нельзя ль простой, природной
Где-нибудь глотнуть воды?
- Забываешь, Теркин, где ты,
Попадаешь в ложный след:
Потому воды и нету,
Что, понятно, спросу нет.
Недалек тот свет соседний,
Там, у них, на старый лад —
Все пустые эти бредни:
Свежесть струй и адский чад.
И запомни, повторяю:
Наш тот свет в натуре дан: .
Тут ни ада нет, ни рая,
Тут — наука,
Там — дурман...
Там у них устои шатки,
Здесь фундамент нерушим.
Есть, конечно, недостатки,—
Но зато тебе — режим.
Там, во-первых, дисциплина
Против нашенской слаба.
И, пожалуйста, картина:
Тут — колонна,
Там — толпа.
Наш тот свет организован
С полной четкостью во всем:
Распланирован по зонам,
По отделам разнесен.
Упорядочен отменно —
Из конца пройди в конец.
Посмотри:
Отдел военный,
Он, понятно, образец.
Врать привычки не имею,
Ну а ежели соврал,
Так на местности виднее,—
Поднимайся, генерал...
И в своем строю лежачем
Им предстал сплошной грядой
Тот Отдел, что обозначен
Был армейскою звездой.
Лица воинов спокойны,
Точно видят в вечном сне,
Что, какие были войны,
Все вместились в их войне.
Отгремел их край передний,
Мнится им в безгласной мгле,
Что была она последней,
Эта битва на земле;
Что иные поколенья
Всех пребудущих годов
Не пойдут на пополненье
Скорбной славы их рядов...
- Четкость линий и дистанций,
Интервалов чистота...
А возьми
Отдел гражданский —
Нет уж, выправка не та.
Разнобой не скрыть известный -
Тот иль этот пост и вес:
Кто с каким сюда оркестром
Был направлен или без...
Кто с профкомовской путевкой,
Кто при свечке и кресте.
Строевая подготовка
Не на той уж высоте...
Теркин будто бы рассеян,—
Он еще и до войны
Дань свою отдал музеям
Под командой старшины.
Там соха иль самопрялка,
Шлемы, кости, древний кнут,—
Выходного было жалко,
Но иное дело тут.
Тут уж верно — случай редкий
Все увидеть самому.
Жаль, что данные разведки
Не доложишь никому.
Так, дивясь иль брови хмуря,
Любознательный солдат
Созерцал во всей натуре
Тот порядок и уклад.
Ни покоя, мыслит Теркин,
Ни веселья не дано.
Разобрались на четверки
И гоняют в домино.
Вот где самая отрада -
Уж за стол как сел, так сел,
Разговаривать не надо,
Думать незачем совсем.
Разгоняют скукой скуку—
Но таков уже тот свет:
Как ни бьют —
Не слышно стуку,
Как ни курят —
Дыму нет.
Ах, друзья мои и братья,
Кто в живых до сей поры,
Дорогих часов не тратьте
Для загробной той игры.
Ради жизни скоротечной
Отложите тот «забой»:
Для него нам отпуск вечный
Обеспечен сам собой...
Миновал костяшки эти,
Рядом — тоже не добро:
Заседает на том свете
Преисподнее бюро.
Здесь уж те сошлись, должно быть,
Что не в силах побороть
Заседаний вкус особый,
Им в живых изъевший плоть.
Им ни отдыха, ни хлеба,—
Как усядутся рядком,
Ни к чему земля и небо —
Дайте стены с потолком.
Им что вёдро, что ненастье,
Отмеряй за часом час.
Целиком под стать их страсти
Вечный времени запас.
Вот с величьем натуральным
Над бумагами склонясь,
Видно, делом персональным
Занялися — то-то сласть.
Тут ни шутки, ни улыбки —
Мнимой скорби общий тон.
Признает мертвец ошибки
И, конечно, врет при том.
Врет не просто скуки ради,
Ходит краем, зная край.
Как послушаешь — к награде
Прямо с ходу представляй.
Но позволь, позволь, голубчик,
Так уж дело повелось,
Дай копнуть тебя поглубже,
Просветить тебя насквозь.
Не мозги, так грыжу.вправить,
Чтобы взмокнул от жары,
И в конце на вид поставить
По условиям игры...
Стой-постой!
Видать персону.
Необычный индивид
Сам себе по телефону
На два голоса звонит.
Перед мнимой секретаршей
Тем усердней мечет лесть,
Что его начальник старший -
Это лично он и есть.
И упившись этим тоном,
Вдруг он, голос изменив,
Сам с собою — подчиненным -
Наставительно учтив.
Полон власти несравнимой,
Обращенной вниз, к нулю,
И от той игры любимой
Мякнет он, как во хмелю...
Отвернувшись от болвана
С гордой истовостью лиц,
Обсудить проект романа
Члены некие сошлись.
Этим членам все известно,
Что в романе быть должно
И чему какое место
Наперед отведено.
Изложив свои наметки,
Утверждают по томам.
Нет — чтоб сразу выпить водки,
Закусить —
И по домам.
Дальше — в жесткой обороне
Очертил запретный круг
Кандидат потусторонних
Или доктор прахнаук.
В предуказанном порядке
Книжки в дело введены,
В них закладками цитатки
Для него застолблены.
Вперемежку их из книжек
На живую нитку нижет,
И с нее свисают вниз
Мертвых тысячи страниц...
За картиною картина,
Хлопцы дальше держат путь.
Что-то вслух бубнит мужчина,
Стоя в ящике по грудь.
В некий текст глаза упрятал,
Не поднимет от листа.
Надпись:
«Пламенный оратор» —
И мочалка изо рта.
Не любил и в жизни бренной
Мой герой таких речей.
Будь ты штатский иль военный,
Дай тому, кто побойчей.
Нет, такого нет порядка,
Речь он держит лично сам.
А случись, пройдет не гладко,
Так не он ее писал.
Все же там, в краю забвенья,
Свой особый есть резон:
Эти длительные чтенья
Укрепляют вечный сон...
Вечный сон.
Закон природы.
Видя это все вокруг,
Своего экскурсовода
Теркин спрашивает вдруг:
-А какая здесь работа,
Чем он занят, наш тот свет?
То ли, се ли — должен кто-то
Делать что-то?
—То-то — нет.
В том-то вся и закавыка
И особый наш уклад,
Что от мала до велика
Все у нас
Руководят.
— Как же так — без производства,-
Возражает новичок,—
Чтобы только руководство?—
Нет, не только.
И учет.
В том-то, брат, и суть вопроса,
Что темна для простаков:
Тут ни пашни, ни покоса,
Ни заводов, ни станков.
Нам бы это все мешало —
Уголь, сталь, зерно, стада...
- Ах, вот так! Тогда, пожалуй,
Ничего. А то беда.
Это вроде как машина
Скорой помощи идет:
Сама режет, сама давит,
Сама помощь подает.
- Ты, однако, шутки эти
Про себя, солдат, оставь.
- Шутки!
Сутки на том свете -
Даже к месту не пристал.
Никому бы не мешая,
Без бомбежки да в тепле
Мне поспать нужда большая
С недосыпу на земле.
- Вот чудак, ужели трудно
Уяснить простой закон:
Так ли, сяк ли — беспробудный
Ты уже вкушаешь сон.
Что тебе привычки тела?
Что там койка и постель?..
— Но зачем тогда отделы,
И начальства корпус целый,
И другая канитель?
Тот взглянул на друга хмуро,
Головой повел:
— Нельзя.
— Почему?
- Номенклатура.—
И примолкнули друзья.
Теркин сбился, огорошен
Точно словом нехорошим.
Все же дальше тянет нить,
Развивая тему:
— Ну, хотя бы сократить
Данную Систему?
Поубавить бы чуток,
Без беды при этом...
- Ничего нельзя, дружок.
Пробовали.
Где там!
Кадры наши, не забудь,
Хоть они лишь тени,
Кадры заняты отнюдь
Не в одной Системе.
Тут к вопросу подойти -
Штука не простая:
Кто в Системе,
Кто в Сети —
Тоже Сеть густая.
Да помимо той Сети,
В целом необъятной,
Сколько в Органах — сочти!
— В Органах — понятно.
— Да по всяческим Столам
Список бесконечный,
В Комитете по делам
Перестройки Вечной...
Ну-ка, вдумайся, солдат,
Да прикинь, попробуй:
Чтоб убавить этот штат —
Нужен штат особый.
Невозможно упредить,
Где начет, где вычет.
Словом, чтобы сократить,
Нужно увеличить...
Теркин под локоть дружка
Тронул осторожно:
- А какая все тоска,
Просто невозможно.
Ни заботы, ни труда,
А тоска — нет мочи.
Ночь-то — да. А день куда?
— Тут ни дня, ни ночи.
Позабудь, само собой,
О зиме и лете.
- Так, похоже, мы с тобой
На другой планете?
- Нет, брат. Видишь ли, тот свет-
Данный мир забвенный,
Расположен вне планет
И самой Вселенной.
Дислокации иной —
Ясно?
- Как не ясно:
То ли дело под луной
Даже полк запасный.
Там — хоть норма голодна ,
И гоняют лихо,
Но покамест есть война -
Виды есть на выход.
- Пообвыкнешь, новичок,
Будет все терпимо:
Как-никак— оклад, паек
И табак без дыма...
Теркин слышит, не поймет —
Вроде, значит, кормят?
- А паек загробный тот
По какой же норме?
— По особой.
Поясню
Постановку эту:
Обозначено в меню,
А в натуре нету.
— Ах, вот так...—
Глядит солдат,
Не в догадку словно.
- Ну, еще точней, оклад
И паек условный.
На тебя и на меня
Числятся в расходе.
- Вроде, значит, трудодня?
— В некотором роде...
Все по форме: распишись —
И порядок полный.
— Ну, брат, это же — не жизнь!
— Вон о чем ты вспомнил.
Жизнь!
И слушать-то чудно:
Ведь в загробном мире
Жизни быть и не должно,—
Дважды два — четыре...
И на Теркина солдат
Как-то сбоку бросил взгляд.
Так-то близко, далеко ли
Новый видится квартал.
.Кто же там во власть покоя
Перед вечностью предстал?
— Любопытствуешь?
- Еще бы.
Постигаю мир иной.
- Там отдел у нас Особый,
Так что — лучше стороной...
— Посмотреть бы тоже ценно.
- Да нельзя, поскольку он
Ни гражданским ни военным
Здесь властям не подчинен.
- Что ж, Особый есть Особый.-
И вздохнув примолкли оба....
Там — рядами по годам
Шли в строю незримом
Колыма и Магадан,
Воркута с Нарымом.
За черту из-за черты,
С разницею малой,
Область вечной мерзлоты
В вечность их списала.
Из-за проволоки той
Белой-поседелой —
С их особою статьей,
Приобщенной к делу...
Кто, за что, по воле чьей —
Разберись, наука.
Ни оркестров, ни речей,
Вот уж где — ни звука...
Память, как ты ни горька,
Будь зарубкой на века!
....................................
— Кто же все-таки за гробом
Управляет тем Особым?
-Тот, кто в этот комбинат
Нас послал с тобою.
С чьим ты именем, солдат,
Пал на поле боя.
Сам не помнишь? Так печать
Донесет до внуков,
Что ты должен был кричать,
Встав с гранатой. Ну-ка?
— Без печати нам с тобой
Знато-перезнато,
Что в бою— на то он бой -
Лишних слов не надо;
Что вступают там в права
И бывают кстати
Больше прочих те слова,
Что не для печати...
Так идут друзья рядком.
Вволю места думам
И под этим потолком,
Сводчатым, угрюмым.
Теркин вовсе помрачнел
. - Невдомек мне словно,
Что Особый ваш отдел
За самим Верховным.
— Все за ним, само собой,
Выше нету власти.
— Да, но сам-то он живой?
— И живой.
Отчасти.
Для живых родной отец,
И закон, и знамя,
Он и с нами, как мертвец,—
С ними он
И с нами.
Устроитель всех судеб,
Тою же порою
Он в Кремле при жизни склеп
Сам себе устроил.
Невдомек еще тебе,
Что живыми правит,
Но давно уж сам себе
Памятники ставит...
Теркин шапкой вытер лоб —
Сильно топят все же,—
Но от слов таких озноб
Пробежал по коже.
И смекает голова,
Как ей быть в ответе,
Что слыхала те слова,
Хоть и на том свете.
Да и мы о том, былом,
Речь замнем покамест,
Чтоб не быть иным числом,
Задним,— смельчаками...
Слишком памятны черты
Власти той безмерной....
-Теркин, знаешь ли, что ты
Награжден посмертно?
Ты — сюда с передовой,
Орден следом за тобой.
К нам приписанный навеки,
Ты не знал наверняка,
Как о мертвом человеке
Здесь забота велика.
Доложился — и порядок,
Получай, задержек нет.
- Лучше все-таки награда
Без доставки на тот свет.
Лучше быть бы ей в запасе
Для иных желанных дней:
Я бы даже был согласен
И в Москву скатать за ней.
Так и быть уже. Да что там!
Сколько есть того пути
По снегам, пескам, болотам
С полной выкладкой пройти.
То ли дело мимоходом
Повстречаться с той Москвой,
Погулять с живым народом,
Да притом, что сам живой.
Ждать хоть год, хоть десять кряду,
Я б живой не счел за труд.
И пускай мне там награду
Вдвое меньшую дадут.
Или вовсе скажут: рано,
Не видать еще заслуг.
Я оспаривать не стану.
Я —такой. Ты знаешь, друг.
Я до почестей не жадный,
Хоть и чести не лишен...
— Ну, расчувствовался. Ладно.
Без тебя вопрос решен.
Как ни что, а все же лестно
Нацепить ее на грудь.
— Но сперва бы мне до места
Притулиться где-нибудь.
- Ах, какое нетерпенье,
Да пойми — велик заезд:
Там, на фронте, наступленье,
Здесь нехватка спальных мест.
Ты, однако, не печалься,
Я порядок наведу,
У загробного начальства
Я тут все же на виду.
Словом, где-нибудь приткнемся.
Что смеешься?
- Ничего.
На том свете без знакомства
Тоже, значит, не того?
Отмахнулся друг бывалый:
Мол, с бедой ведем борьбу.
- А еще тебе, пожалуй,
Поглядеть бы не мешало
В нашу стереотрубу.
- Это что же ты за диво
На утеху мне сыскал?
- Только — для загробактива,
По особым пропускам...
Нет, совсем не край передний,
Не в дыму разрывов бой,—
Целиком тот свет соседний
За стеклом перед тобой.
В четкой форме отраженья
На вопрос прямой ответ —
До какого разложенья
Докатился их тот свет.
Вот уж точно, как в музее
-Что к чему и что почем.
И такие, брат, мамзели,
То есть — просто нагишом...
Теркин слышит хладнокровно,
Даже глазом не повел.
- Да. Но тоже ведь условный
Этот самый женский пол?..
И опять тревожным взглядом
Тот взглянул, шагая рядом.
— Что условный — это да,
Кто же спорит с этим.
Но позволь и мне тогда
Кое-что заметить.
Я подумал уж не раз,
Да смолчал, покаюсь:
Не условный ли меж нас
Ты мертвец покамест?
Посмотрю — ни дать ни взять,
Все тебе охота,
Как в живых, то пить, то спать,
То еще чего-то...
— Покурить!—
И за кисет
Ухватился Теркин:
Не занес ли на тот свет
Чуточку махорки?
По карманным уголкам
Да из-за подкладки —
С хлебной крошкой пополам —-
Выгреб все остатки.
Затянулся, как живой,
Той наземной, фронтовой,
Той надежной, неизменной,
Той одной в страде военной,
В час грозы и тишины -
Вроде старой злой жены,
Что иных тебе дороже -
Пусть красивей, пусть моложе
(Да от них и самый вред,
Как от легких сигарет).
Угощаются взаимно
Разным куревом дружки.
Оба — дымный
И бездымный -
Проверяют табаки.
Теркин — строгий дегустатор,
Полной мерой раз и два
Потянул, вернул остаток
И рукой махнул:
-Трава.
На-ко нашего затяжку.
Друг закашлялся:
- Отвык.
Видно, вправду мертвым тяжко,
Что годится для живых...
— Нет, а я оттуда выбыл,
Но и здесь, в загробном сне,—
То, чего не съел, не выпил,—
Не дает покоя мне.
Не добрал, такая жалость,
Там стаканчик, там другой.
А закуски той осталось -
Ах ты, сколько — да какой!
За рекой Угрой в землянке —
Только сел, а тут «в ружье!» —
Не доел консервов банки,
Так и помню про нее.
У хозяйки белорусской
Не доел кулеш свиной.
Правда, прочие нагрузки,
Может быть, тому виной.
А вернее — сам повинен:
Нет — чтоб время не терять —
И того не споловинил,
Что до крошки мог прибрать.
Поддержать в пути здоровье,
Как тот путь бывал ни крут,
Зная доброе присловье:
На том свете не дадут...
Тут, встревожен не на шутку,
Друг прервал его:
— Минутку!..
Докатился некий гул,
Задрожали стены.
На том свете свет мигнул,
Залились сирены.
Прокатился долгий вой
Над глухим покоем...
Дали вскорости отбой.
- Что у вас такое?
- Так и быть— скажу тебе,
Но держи в секрете:
Это значит, что ЧП
Нынче на том свете.
По тревоге розыск свой
Подняла Проверка:
Есть опасность, что живой
Просочился сверху.
Чтобы дело упредить,
Срочное заданье:
Ну... изъять и поместить
В зале ожиданья.
Запереть двойным замком,
Подержать негласно,
Полноценным мертвяком
Чтобы вышел.
— Ясно.
- И по-дружески, любя,
Теркин, будь уверен —
Я дурного для тебя
Делать не намерен.
Но о том, что хочешь жить,
Дружба, знаешь, дружбой,
Я обязан доложить...
— Ясно...
— ...куда нужно.
Чуть ли что — меня под суд.
С места же сегодня...
- Так. Боишься, что пошлют
Дальше преисподней?
- Все ты шутки шутишь, брат,
По своей ухватке.
Фронта нет, да есть штрафбат,
Органы в порядке.
Словом, горе мне с тобой,—
Ну какого черта
Бродишь тут, как чумовой,
Беспокоишь мертвых.
Нет — чтоб вечности служить
С нами в тесной смычке,—
Все в живых охота жить.
— Дело, брат, в привычке.
— От привычек отвыкай,
Опыт расширяя.
У живых там, скажешь,— рай?
— Далеко до рая.
— То-то!
— То-то, да не то ж.
- До чего упрямый.
Может, все-таки дойдешь
В зале в этой самой?
— Не хочу.
— Хотеть — забудь.
Да и толку мало:
Все равно обратный путь
Повторять сначала.
— До поры зато в строю —
Хоть на марше, хоть в бою.
Срок придет, и мне травою
Где-то в мире прорасти.
Но живому — про живое,
Друг бывалый, ты прости.
Если он не даром прожит,
Тыловой ли, фронтовой —
День мой вечности дороже,
Бесконечности любой.
А еще, сознаться можно,
Потому спешу домой,
Чтоб задачей неотложной
Загорелся автор мой.
Пусть со слов моих подробно
Отразит он мир загробный,
Все по правде.
А приврет —
Для наглядности подсобной —
Не беда. Наоборот.
С доброй выдумкою рядом
Правда в целости жива.
Пушки к бою едут задом,—
Это верные слова...
Так что, брат, с меня довольно
До пребудущих времен.
— Посмотрю — умен ты больно!
— А скажи, что не умен?
Прибедняться нет причины:
Власть Советская сама
С малых лет уму учила —
Где тут будешь без ума!
На ходу снимала пробу,
Как усвоил курс наук.
Не любила ждать особо,
Если понял что не вдруг.
Заложила впредь задатки
Дело видеть без очков.
В умных нынче нет нехватки,
Поищи-ка дураков.
- Что искать — у нас избыток
Дураков — хоть пруд пруди,
Да каких еще набитых —
Что в Системе, что в Сети...
- А куда же их, примерно,
При излишестве таком?
- С дураками планомерно
Мы работу здесь ведем.
Изучаем досконально
Их природу, нравы, быт,
Этим делом специальный
Главк у нас руководит.
Дуракам перетасовку
Учиняет на постах.
Посылает на низовку,
Выявляет на местах.
Тех туда, а тех туда-то —
Четкий график наперед.
— Ну, и как же результаты?
— Да ведь разный есть народ.
От иных запросишь чуру —
И в отставку не хотят.
Тех, как водится, в цензуру —
На повышенный оклад.
А уж с этой работенки
Дальше некуда спешить...
Все же— как решаешь, Теркин?
— Да как есть: решаю жить.
- Только лишняя тревога.
Видел,что за поезда
Неизменною дорогой
Направляются сюда?
Все сюда, а ты обратно,
Да смекни — на чем и как?
— Поезда сюда, понятно,
Но отсюда — порожняк?
— Ни билетов, ни посадки
Нет отсюда «на-гора».
— Тормозные есть площадки,
Есть подножки, буфера...
Или память отказала,
Позабыл в загробном сне,
Как в атаку нам, бывало,
Доводилось на броне?
- Трудно, Теркин, на границе,
Много легче путь сюда...
- Без труда, как говорится,
Даже рыбку из пруда...
А к живым из края мертвых—
На площадке тормозной -
Это что — езда с комфортом,—
Жаль, не можешь ты со мной
Бросить эту всю халтуру
И домой — в родную часть.
- Да, но там в номенклатуру
Мог бы я и не попасть.
Занимая в преисподней
На сегодня видный пост,
Там-то что я на сегодня?
Стаж и опыт — псу под хвост?
..Вместе без году неделя,
Врозь на вечные века...
И внезапно из тоннеля —
Вдруг — состав порожняка.
Вмиг от грохота и гула
Онемело все вокруг...
Ах, как поручни рвануло
Из живых солдатских рук;
Как хватало мертвой хваткой
Изо всех загробных сил!
Но с подножки на площадку
Теркин все-таки вступил.
Долей малой перевесил
Груз, тянувший за шинель.
И куда как бодр и весел,
Пролетает сквозь тоннель.
Комендант иного мира
За охраной суетной
Не заметил пассажира
На площадке тормозной.
Да ему и толку мало:
Порожняк и порожняк.
И прощальный генералу
Теркин
ручкой
сделал знак.
Дескать, что кому пригодней.
На себя ответ беру,
Рад весьма, что в преисподней
Не пришелся ко двору.
И как будто к нужной цели
Прямиком на белый свет,
Вверх и вверх пошли тоннели
В гору, в гору.
Только — нет!
Чуть смежил глаза устало,
И не стало в тот же миг
Ни подножки, ни состава —
На своих опять двоих.
Вот что значит без билета,
Невеселые дела.
А дорога с того света
Далека еще была.
Поискал во тьме руками,
Чтоб на ощупь по стене...
И пошло все то кругами,
От чего кричат во сне...
Там в страде невыразимой,
В темноте — хоть глаз коли —
Всей войны крутые зимы
И жары ее прошли.
Там руин горячий щебень
Бомбы рушили на грудь,
И огни толклися в небе,
Заслоняя Млечный Путь.
Там валы, завалы, кручи
Громоздились поперек.
И песок сухой, сыпучий
Из-под ног бессильных тек.
И мороз по голой коже
Драл ножовкой ледяной.
А голоток воды дороже
Жизни, может, был самой.
И до робкого сознанья,
Что забрезжило в пути,—
То не Теркин был — дыханье
Одинокое в груди.
Боль была без утоленья
С темной тяжкою тоской.
Неисходное томленье,
Что звало принять покой...
Но вела, вела солдата
Сила жизни—наш ходатай
И заступник всех верней,—
Жизни бренной, небогатой
Золотым запасом дней.
Как там смерть ни билась круто,
Переменчива борьба,
Час настал из долгих суток,
И настала та минута -
Дотащился до столба.
До границы.
Вот — застава,
Поперек дороги жердь.
И дышать полегче стало,
И уже сама устала
И на шаг отстала
Смерть.
Вот уж дома — только б ноги
Перекинуть через край.
Но не в силах без подмоги,
Пал солдат в конце дороги.
Точка, Теркин.
Помирай.
А уж то-то неохота,
Никакого нет расчета,
Коль от смерти ты утек.
И всего-то нужен кто-то,
Кто бы капельку помог.
Так бывает и в обычной
Нашей сутолоке здесь:
Вот уж все, что мог ты лично,
Одолел, да вышел весь.
Даром все — легко ль смириться
Годы мук, надежд, труда...
Был бы бог, так помолиться.
А как нету — что тогда?
Что тогда — в тот час недобрый,
Испытанья горький час?
Человек, не чин загробный,
Человек, тебе подобный,—
Вот кто нужен, кто бы спас...
Смерть придвинулась украдкой,
Не проси — скупа, стара...
И за той минутой шаткой
Нам из сказки в быль пора.
В этот мир живых, где ныне
Нашу службу мы несем...
— Редкий случай в медицине,—
Слышит Теркин, как сквозь сон.
Проморгался в теплой хате,
Простыня — не белый снег,
И стоит над ним в халате
Не покойник — человек.
И хотя вздохнуть свободно
В полный вздох еще не мог,
Чует — жив!
Тропой обходной
Из жары, из тьмы безводной
Душу с телом доволок;
Словно той живой, природной,
Дорогой воды холодной
Выпил целый котелок...
Поздравляют с Новым годом.
- Ах, так вон что — Новый год;
И своим обычным ходом
За стеной война идет.
Отдохнуть в тепле не штука.
Дай-ка, думает, вздремну.
И дивится вслух наука:
- Ай да Теркин! Ну и ну!
Воротился с того света,
Прибыл вновь на белый свет
Тут уж верная примета:
Жить ему еще сто лет!
***
— Точка?
— Вывернулся ловко
Из-под крышки гробовой
Теркин твой.
Лиха концовка.
— Точка все же с запятой...
— Как же: Теркин на том свете!
- Озорство и произвол:
Из живых и сущих в нети
Автор вдруг его увел,
В мир загробный.
— А поскольку
Сам собой встает вопрос:
Почему же не на стройку?
- Не в колхоз?
— И не в совхоз?
— Почему не в цех к мотору?
- Не к мартену?
— Не в забой?
— Даже, скажем, не в контору? -
Годен к должности любой.
- Молодца такой закваски —
В кабинеты — не расчет.
- Хоть в ансамбль грузинской пляски,
Так и там не подведет.
— Прозевал товарищ автор,
Не потрафил в первый ряд —
Двинуть парня в космонавты.
- В космонавты — староват.
— Впору был бы по отваге
И развитию ума.
— В космонавты?
— Нет, в завмаги!
— Ох, запутают.
— Тюрьма...
- Укрепить бы сеть Нарпита.
- Да не худо бы Жилстрой...
- А милиция забыта?
— А пожарник — не герой?..
Ах, читатель, в этом смысле
Одного ты не учел:
Всех тех мест не перечислить,
Где бы Теркин подошел.
Спор о том, чьим быть герою
При наличье стольких свойств,
Возникал еще порою
Меж родами наших войск.
Теркин — тем ли, этим боком —
В жизни воинской своей
Близок был в раскате дней
И с войны могучим богом,
И гремел по тем дорогам
С маршем танковых частей,
И везде имел друзей,
Оставаясь в смысле строгом
За царицею полей.
Потому в солдатском толке,
По достоинствам своим,
Признан был героем Теркин
Как бы общевойсковым...
И совсем не по закону
Был бы он приписан мной -
Вдруг — по ведомству какому
Или отрасли одной.
На него уже управа
Недействительна моя:
Где по нраву —
Там по праву
Выбирает он края.
И не важно, в самом деле,
На каком теперь посту -
В министерстве иль артели
Занимает высоту.
Там, где жизнь,
Ему привольно,
Там, где радость,
Он и рад,
Там, где боль,
Ему и больно,
Там, где битва,
Он — солдат.
Хоть иные батареи
И калибры встали в строй,
И всему иной покрой...
Автор — пусть его стареет,
Пусть не старится герой!
И такой сюжет для сказки
Я избрал не потому,
Чтобы только без подсказки
Сладить с делом самому.
Я в свою ходил атаку,
Мысль одна владела мной:
Слажу с этой, так со всякой
Сказкой слажу я иной.
И в надежде, что задача
Мне пришлася по плечу,
Я — с чего я книжку начал,
Тем ее и заключу.
Я просил тебя покорно
Прочитать ее сперва.
И теперь твои бесспорны,
А мои — ничто — права.
Не держи теперь в секрете
Ту ли, эту к делу речь.
Мы с тобой на этом свете:
Хлеб-соль ешь,
А правду режь.
Я тебе задачу задал,
Суд любой в расчет беря.
Пушки к бою едут задом,—
Было сказано не зря.
Наверх
|
